С точки зрения экономической теории глобализация является, безусловно, прогрессом, тогда как региональная интеграция представляет собой регресс. Почему? Смысл теории состоит в осознании и развитии производительных сил, а для этого именно масштаб мирового хозяйства дает максимально благоприятные возможности и простор для закона стоимости и закона повышения производительности труда. Никаких препятствий на этом пути не существует, а научно-технические знания находят применение в любой точке мира. Такова абстрактная истина, но она расходится с действительностью.

Интеграционные объединения изымают из общего пользования значительные территории и устанавливают там свои правила внутреннего и внешнего взаимодействия. Теоретическая безмятежность уступает место блоковому мышлению, происходит утрата мирового единства. В этих условиях берет слово экономическая наука, которая стремится повысить эффективность хозяйствования путем преодоления интеграционных барьеров.

Интеграция - не единственный фактор мировой дисгармонии. Еще есть транснациональные монополии, от которых более слабые субъекты защищаются с помощью разных мер, в том числе неэкономических. К вынужденным нарушителям относятся также государства, стремящиеся получить свою выгоду в международном обмене. Можно предположить, что рассчитанная условно производительность труда в абсолютно свободном мировом хозяйстве превышает средневзвешенный показатель в реальных обстоятельствах, созданных интеграцией. Разрыв между ними характеризует степень преимущества глобального перед региональным.

Тем не менее интеграция не сдает своих позиций. Напротив, число объединений растет в разных регионах. «Империя наносит ответный удар» - это из сериала о космических войнах. Точно так же глобализация пробивает себе дорогу через интеграцию интеграций. С чьей-то легкой руки этот термин вошел в научный оборот.

Прошло то время, когда при анализе экономических явлений можно было игнорировать внешний фактор. Нынче он не только достаточно велик, но и многосложен. Он включает в себя такие составляющие, как торговля, капиталовложения, валюта, миграция, разного рода услуги. Осуществляемые бизнесом и государством инвестиции нацелены не только, а часто и не столько, на внутренний рынок, сколько на экспорт. Именно внешний фактор во многом устраняет циклическую закономерность экономического развития, одновременно способствуя возникновению структурных кризисов в экономике, а заодно и усилению ненадежности прогнозирования. Экономика отвергает сложные математические формулы, но без них невозможна точность расчетов.

Глобализация не может быть предоставлена сама себе, она требует столь же глобального управления, собственных институтов, которые, со своей стороны, должны сознавать возлагаемую на них ответственность.

Оценивая разное влияние интеграции на партнеров по обе стороны рынка - продавцов и покупателей, западные эксперты указывают на эффекты открытости и закрытости, trade creating effect и trade diverting effect. Отмечается, что эффект закрытости означает неэффективное производство и, таким образом, потерю части благосостояния как для пространства интеграции, так и для остального мира.

Интеграция интеграций создает сквозное свободное пространство поверх стран-участниц и тем самым снимает или снижает барьеры для внешних партнеров. Диалектика развития такова: от глобализации к интеграции с тем, чтобы через локальные объединения двигаться к глобализации. Круг не замыкается полностью. Речь идет не о поступательном движении, а о тенденции, которая, как известно, осуществляется путем неосуществления. Создается «второй этаж» международных отношений со всеми его новыми явлениями и проблемами, который еще подлежит научному осмыслению. События опережают науку.

В этой связи обращает на себя внимание работа под названием «Европейский союз и Евразийский экономический союз: долгосрочный диалог и перспективы соглашения», изданная в 2016 г. Международным институтом прикладного системного анализа - IIASA и Евразийским банком развития. Авторы исходят из того, что соглашение об углублении экономического сотрудничества ЕС и ЕАЭС должно быть всеобъемлющим и может стать реальностью к середине 2020-х гг. Но для этого, по их мнению, уже сейчас необходимо решать существующие политические, экономические и торговые проблемы между Европейским союзом и Россией.

Неудовлетворенность Великобритании своим членством в Евросоюзе побудила ее искать выгоды не в интеграции, а в глобальном сотрудничестве, не связывая себя обязательствами перед Брюсселем. Не исключено, что ее примеру последует кто-то из других членов ЕС. Такие настроения имеют место в альянсе, хотя массового «выравнивания фронтов» ожидать не следует. Как не без оснований считается, Евросоюз стал новой духовной ценностью европейцев, и этот факт исключает возвращение к прошлому, к разобщенной Европе. Альтернативы для многих стран попросту не существует. Либо интеграция, либо исчезновение с политической карты мира, предупреждает горячий сторонник сплочения председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер.

Между тем оставаться в Евросоюзе не менее трудно, чем вступить в него, ибо дает о себе знать интеграционное прокрустово ложе. Различия между странами слишком разнообразны и часто вообще не поддаются устранению. Надежды на сглаживание острых углов таковыми и остаются. Более того, объективный процесс неравномерного развития порождает новые столкновения. Как считает лауреат Нобелевской премии по экономике 2015 г. Энгус Стюарт Дитон - Angus Stewart Deaton, «прогресс создает огромное неравенство не только между людьми, но и странами». Неоднородность стран ЕС таит в себе постоянную проблему появления слабого звена в этой цепи, которому нужна донорская помощь. Экономический кризис мало кому приносит подарки, но борьба с ним путем экономии, что сейчас практикуется в ряде стран - участниц ЕС, - самый негуманный способ «навести порядок» в хозяйстве.

Как видим, многое изменилось в европейской интеграции. Вначале движущими факторами были соображения о том, чтобы навсегда исключить возможность войны на континенте путем переплетения производительных сил разных стран. К этому европейцев побуждала только что закончившаяся Вторая мировая война. Сейчас в интеграции небольшие государства усматривают шансы на выживание и сохранение национальной идентичности, они опасаются оказаться один на один с остальным миром. Эта ставка слишком высока, чтобы растратить ее из-за разногласий внутри ЕС по «несмертельным» вопросам, будь то судьба евро, Шенгенская зона, санкции или что-то другое. Можно назвать и такой консолидирующий факт, как членство в НАТО, в которое входят 22 члена Евросоюза. Вместе с тем принятие решения о введении экономических санкций, как это сделал Евросоюз, влечет за собой огромные расходы. Поддержание санкционного режима обходится дорого самим же инициаторам и другим исполнителям. Отсюда и раскол в стане ЕС, ибо не все его члены готовы нести бремя рестрикций. На поверку может оказаться, что Евросоюз в составе 27 стран будет не в состоянии выполнить задачу, которую сам себе поставил.

Международный интеграционный процесс по-разному происходит в экономике. В ней есть сферы и отрасли, открытые для сращивания, а есть и такие, которые не вполне обладают подобным свойством. Например, промышленность, взятая в целом, легче поддается интеграции, чем сельское хозяйство, а транспорт уступает в этом строительству. Составление реестра субъектов по степени их сопротивляемости сплочению - весьма интересное исследовательское направление и помогает глубже разобраться в проблематике Европейского союза.

Европейская интеграция рано или поздно должна остановиться, непрерывное движение ей противопоказано, ибо в ином случае по идее на «костях» 27 членов должно возникнуть новое государство - пресловутые Соединенные Штаты Европы, которых никто не желает. Можно сказать, что интеграционный процесс застопорился, и причины лежат, казалось бы, на поверхности. Это - бюрократия Брюсселя, экономические трудности ряда стран при ограниченной финансовой помощи соседей по союзу, разногласия и, как решающий довод, потеря главной цели в связи с изменившимися внутренними и внешними условиями. Все это так. Но суть в другом.

Страны подошли к тому рубежу, когда под вопрос ставится национальная самобытность их граждан. Титульное население утрачивает чем дальше, тем больше ощущение, что именно оно хозяин в доме, ухудшается его самочувствие. Помимо этого, сильное давление на коренное население оказывает меж- дународная миграция, выбивая у него почву из-под ног. В ходе интеграции германская экономика может стать немного французской, а французская станет частью германской, но немцы как нация не хотят превращаться во французов и наоборот. И так по кругу. В этом также состоит урок Brexit. Свое недовольство и опасения жители выражают через партийно-политическую систему, именно они ведут за собой партии, а не наоборот, как может показаться. Другими словами, мировоззренческий фактор возник на пути европейской интеграции, и население спасает свою идентичность тем, что так или иначе меняет свое отношение к грандиозному проекту, каким является Европейский союз.

Влияние выхода Великобритании из ЕС на перспективы экономической интеграции в Европе

С момента неожиданного для многих экспертов положительного решения на референдуме о выходе Великобритании из Европейского союза - так называемый Brexit, прошло еще меньше года. Тем не менее уже появилось большое количество статей, в том числе известных авторов, которые анализируют самые разные экономические последствия данного решения. При этом следует подчеркнуть, что к началу 2017 г. ни Великобритания, ни ЕС не сформулировали свое видение даже основных параметров «развода», что пока переводит анализ последствий Brexit в разряд прогнозирования вероятных сценариев.

На наш взгляд, при анализе последствий Brexit прежде всего необходимо признать, что голосование британцев стало очевидной ошибкой с точки зрения национальных интересов. Иначе говоря, не надо искать скрытых от внешних наблюдателей реалистичных стратегий экономического процветания Великобритании после выхода из ЕС, поскольку их не может быть. Референдум в июне 2016 г. стал разменной монетой во внутриполитической борьбе в Соединенном Королевстве. При этом население, в основном не слишком благополучное и образованное, если судить по данным опросов по итогам голосования, помимо пропаганды политиков, делавших себе имя на агитации за выход из ЕС, ориентировалось на прошлый опыт. Действительно, ВВП Великобритании по итогам 2015 г. превышал показатель 2009 г. на 12,7%, а уровень 2005 г. - на 13,2%, при том что в целом по ЕС рост составил соответственно лишь 7,2 и 9,7%. Безработица в Великобритании весной 2016 г. равнялась 5%, тогда как по ЕС в целом показатель достигал 8,6%. По всем оценкам выход Великобритании из ЕС теперь приведет к замедлению темпов роста ВВП в стране и увеличению безработицы. Более того, британцы в любом случае лишаются всех тех уступок со стороны Евросоюза, на которые он пошел накануне референдума ради недопущения вредного для имиджа ЕС шага - выхода хотя бы одной страны-участницы.

По крайней мере в ближайшие годы Великобританию ждут серьезные негативные последствия Brexit, какой бы вариант «мягкости» или «жесткости» ни был принят в ходе переговоров правительства страны с ЕС. Совершенно очевидно, что Великобритания будет отстранена от выработки новых экономических правил, действующих не только на пространстве ЕС, но и заметно влияющих на ее экономических партнеров, особенно соседей - ведь у Великобритании в 2015 г. 44% товарного экспорта и 54% импорта приходилось на ЕС. Даже при использовании формата взаимодействия с ЕС стран Европейской ассоциации свободной торговли - EFTA, Великобритания будет терять часть суверенитета, при этом Норвегия или Исландия идут на это, понимая, что конкретно для них угроза раствориться в ЕС еще выше при формальном членстве из-за небольшой численности их населения и короткой истории независимости. При этом Великобританию вряд ли устроит «мягкий» Brexit, ведущий к некой модификации норвежской модели, - ведь совсем не за это голосовали почти 52% жителей страны, выступив не столько против членства в ЕС, сколько против полного участия в европейском экономическом пространстве с его почти неограниченной свободой движения товаров, услуг, капиталов и особенно людей.

Чем «жестче» будет Brexit, тем из большего количества наднациональных программ ЕС Великобритания будет исключена или ее права будут ограничены, например, статусом ассоциированного члена. Наиболее болезненными для Соединенного Королевства могут быть последствия в области общей сельскохозяйственной политики ЕС, наднациональной региональной политики и научно-технической политики. При этом Великобритании будет особенно тяжело доказывать необходимость придания ей какого-то комфортного для нее особого статуса, поскольку она, даже будучи членом ЕС, уже фактически отказалась от двух крайне важных элементов европейской интеграции - Шенгенской зоны - кстати, в нее входят все четыре страны ЕАСТ и зоны евро. Конечно, характер переговоров ЕС и Великобритании не предопределен, так что уже сейчас эксперты европейских аналитических центров, так называемых think tanks пытаются предложить модели какого-то особого партнерства, которое предусмотрит ограниченные права Великобритании участвовать в определении «правил игры» в обмен на исключение лишь из пространства свободного перемещения людей. Правда, подчеркнем, что англичан пугали не столько мигранты с Ближнего Востока, сколько граждане самого Евросоюза, что осложняет достижение компромисса с ЕС. К тому же негативное отношение англичан к мигрантам имеет мало общего с экономическими мотивами или мотивами обеспечения безопасности - доля приезжих в Великобритании ниже, чем в ряде других стран ЕС, а их образовательный уровень один из самых высоких в Европейском союзе.

Возможно, за горизонтом 2025-2030 гг. Великобритании удастся адаптироваться к последствиям Brexit и вновь начать показывать более успешную экономическую динамику, нежели в ЕС. Однако соотношение между Соединенным Королевством и ЕС будет определяться не только британскими успехами или неудачами, но и способностью ЕС справиться со стоящими перед ним вызовами - миграционным кризисом, проблемами бюджетной дисциплины и долговой нагрузки в ряде стран зоны евро и др.

Безусловно, для Евросоюза выход Великобритании - тяжелый удар с точки зрения имиджа самой интеграционной идеи, однако данный кризис не является для ЕС смертельным, даже с учетом серьезных издержек Brexit. Среди последних можно назвать прежде всего общее уменьшение экономического и политического веса ЕС в мире, что снижает переговорные позиции Союза, которые нередко обеспечивали ему неявные преференции в рамках торговых соглашений с более слабыми партнерами, потерю части поступлений в общий бюджет ЕС - поскольку Великобритания была нетто-плательщиком и издержки по реорганизации административно-управленческих структур Евросоюза.

В то же время иногда даже высказывается мнение, что Brexit укрепит ЕС, поскольку его состав покидает главная страна-скептик, к тому же торможение экономической динамики и рост безработицы в Великобритании убедят население остальных стран в необходимости оставаться в ЕС. Тем не менее не следует питать иллюзий, что ядро интеграции во главе с Германией сможет в ближайшее время способствовать углублению взаимодействия остающихся в Евросоюзе государств - слишком много противоречий накопилось в интеграционной группировке - попутно заметим, что в этом плане отношение к России в рамках «войны санкций» играет далеко не последнюю роль. При этом исключение Великобритании из наднациональных программ ЕС может оказать некоторое негативное влияние на остающиеся в Союзе государства - особенно в сфере научно-технического сотрудничества.

Сколько-нибудь точно просчитать большинство других последствий Brexit для европейской интеграции можно будет только после того, как Великобритания и ЕС определятся с форматом и сроками выхода страны из Евросоюза. Показателен случай возможного повторения британского опыта другими странами ЕС. Так, если Великобритания выторгует наиболее комфортные для себя условия и уже через несколько лет вновь покажет опережающие по сравнению с ЕС темпы роста ВВП и более комфортный социальный климат, нежели на континенте, то за Соединенным Королевством могут последовать в 2020-е гг. и другие члены ЕС. К этому их может подтолкнуть проблема неконтролируемой миграции с Ближнего Востока - на фоне череды терактов в крупных европейских городах и угрозы нового роста безработицы.

Однако возможна и диаметрально противоположная ситуация. Если Великобритании придется воссоздавать границу между Северной Ирландией и Республикой Ирландией, для таможенного и миграционного контроля, это может подтолкнуть католиков Ольстера к новому всплеску сепаратизма и ирредентизма. Напомним, что 56% населения Северной Ирландии в ходе референдума 23 июня 2016 г. высказались за сохранение в составе ЕС. Не менее острая ситуация в Шотландии, где на референдуме о независимости в сентябре 2014 г. 55,3% голосовавших высказались за сохранение в составе Соединенного Королевства во многом только ради ЕС - поскольку Лондон четко дал понять, что как член Евросоюза не допустит повторного вхождения Шотландии в ЕС на правах независимого государства. В ходе голосования 23 июня 2016 г. за сохранение в составе ЕС проголосовали уже 62% шотландцев.

При этом угрозы экономических потерь, особенно в связи с переездом инвесторов из Шотландии в Англию, звучавшие перед референдумом 2014 г., становятся теперь дополнительными аргументами сторонников независимости Шотландии и ее последующего вхождения в ЕС, которому вряд ли захотят воспрепятствовать другие страны Евросоюза, в том числе имеющие свои сепаратистские регионы. Действительно, многие компании, которые планируют покинуть Англию, далеко не всегда хотят переезжать на континент - куда комфортнее для них англоязычная среда Ирландии, а в случае независимости также Шотландии. Правда, для финансовых ТНК альтернативой Лондонскому Сити выступают Франкфурт-на-Майне и финансовые центры вне ЕС - например в Азии.

Таким образом, «жесткий» Brexit для Великобритании - не только выбор одного из вариантов взаимодействия с ЕС, но и вполне реальная угроза развала самого Соединенного Королевства. При этом страны - члены Евросоюза вряд ли будут опасаться парада суверенитетов, поскольку ни независимость Шотландии с последующим вступлением в ЕС, ни воссоединение Ирландии не являются прецедентом для сепаратистских регионов в Европейском союзе - Каталонии и др., поскольку не означают самостоятельного вхождения в ЕС какой-либо части остающейся в интеграционной группировке страны-члена.

Взаимодействие националных экономик ЕС как причина Brexit

Было бы неправильно рассматривать Brexit как случайное событие или как результат плохого понимания населением Великобритании выгод европейской интеграции и современных тенденций развития мира. На самом деле Brexit имеет в качестве своей основы глубокие экономические причины, связанные с экономическим взаимодействием в европейском экономическом пространстве стран, входящих в Евросоюз.

О чем идет речь? Европейский союз, европейская интеграция создали благоприятные условия для свободного движения в рамках региона товаров, капиталов и рабочей силы. В практическом плане это означало формирование условий для усиления в Евросоюзе, и особенно в еврозоне, конкурентной борьбы между товаропроизводителями отдельных стран. Принято считать, что это сугубо положительное явление, поскольку конкуренция - двигатель прогресса; она ведет к выбраковке несостоятельных производителей, расширению деятельности более эффективных собственников.

В целом, конечно, конкуренция - положительный фактор экономического развития, если рассматривать организацию хозяйства в мировом или региональном масштабе. Но для отдельных стран она может иметь весьма негативные последствия. Вот и в Европе созданный общий рынок предполагает, по существу, арену для «битвы» корпораций, локализованных и уплачивающих налоги в разных странах региона, использующих рабочую силу в определенных государствах. В результате конкурентная борьба между предприятиями и организациями на общем рынке Евросоюза, так или иначе, превращается в своего рода экономическую войну между странами ЕС. Ее жертвами становятся торговые и платежные балансы, а также государственные бюджеты стран, уступающих свои позиции на общем рынке, что проявляется в бюджетных дефицитах, накоплении государственного долга, росте безработицы, деградации социальной инфраструктуры, которую становится все труднее содержать в прежних масштабах для целого ряда государств. В результате проигрывающие страны вынуждены под давлением нарастания экономических проблем искать средства их решения. И одним из таких средств является бегство из мира неограниченной конкуренции под «крылышко» таможенных ограничений собственного государства и собственной валюты.

Какое отношение все эти рассуждения имеют к Brexit? На наш взгляд, непосредственное: Британия, также как и некоторые другие страны ЕС, проигрывает конкурентную борьбу на общем европейском рынке. Обратимся к нижеследующей таблице, составленной на основе данных Евростата. В ней представлены показатели доли товарного экспорта и импорта отдельных стран ЕС в общей массе вывоза и ввоза товаров внутри Евросоюза. Показаны также результаты взаимодействия этих стран в форме сальдо региональной торговли. По существу, эти цифры свидетельствуют, во-первых, о том, какую долю общего рынка на основе экспорта занимают отдельные страны ЕС и какова динамика их положения на этом рынке. Во-вторых, они дают представление об изменении конкурентной позиции отдельных стран ЕС на национальных рынках. И в-третьих, дают представление о результатах внутрирегиональной конкуренции.



Как видно, первые четыре страны ЕС, выделенные в таблице розовым цветом, - Бельгия, Дания, Ирландия, Италия - на протяжении последних 11 лет постоянно уменьшали свое присутствие в качестве экспортеров на общеевропейском рынке. В то же время они поддерживали положительный торговый баланс за счет относительного снижения импорта из стран ЕС: либо за счет расширения собственного внутреннего производства, т. е. замещения импорта, либо в результате увеличения импорта из стран, находящихся вне Европейского союза.

Далее идут Франция, Швеция и Великобритания, представленные в зеленой зоне. Эти страны, значительно снизившие свою долю на рынке ЕС, одновременно на протяжении всего указанного периода имели дефицит в торговле с другими членами Союза. В 2015 г., в частности, дефицит торгового баланса Франции составил 84,3 млрд евро, Британии - 118,2 млрд евро.

И наконец, в коричневой зоне фигурируют Германия, Голландия и четыре страны центральной Европы, относящиеся к так называемой Вышеградской группе - страны бывшего соцлагеря: Чехия, Венгрия, Польша и Словакия. Германия и Голландия держат в своих руках более трети общего рынка и при этом имеют значительный положительный баланс во внутрирегиональной торговле. Что касается Вышеградской группы, то она сумела за 11 лет существенно нарастить свою долю экспорта в общем рынке, обеспечивая также в основном положительный торговый баланс.

Таблица содержит данные о торговле 13 стран Евросоюза. В нее не включены результаты внутрирегиональной торговли остальных 15 государств, к которым принадлежат, в частности, страны восточного и южного крыла ЕС: Болгария, Румыния, страны Балтии, Словения, Хорватия, Испания, Португалия, Мальта, Кипр. Для этой части членов ЕС характерно одно - они сохраняют или даже в некоторых случаях незначительно увеличивают свою долю на общем рынке, но в то же время имеют в основном в последние 10 лет отрицательный торговый баланс, поскольку не выдерживают конкуренцию на собственных национальных рынках, импортируют из ЕС больше, чем экспортируют. Негативный эффект от торгового взаимодействия особенно заметен в странах Восточной Европы, так как оно лишило их, в сущности, собственной промышленности, созданной во времена социализма, породило огромную безработицу и внушительную миграцию населения в поисках заработка в более развитых регионах Европейского союза.

Из всего сказанного можно сделать два весьма важных вывода.

- Региональная интеграция и создание общего рынка не всем высокоразвитым странам, относящимся к Центру регионального объединения, идет на пользу. Некоторые из этих стран не выдерживают открытой конкуренции, постепенно уступая свои позиции на общем рынке.

В этом одна из важнейших причин Brexit. Капитал, локализованный в Британии, проигрывает конкуренцию на общем рынке, страна теряет финансовые ресурсы в результате дефицита торгового баланса. На основе этого возникает желание прибегнуть к помощи государства, смягчив удары конкурентов с помощью тарифных и нетарифных ограничений, а также использования соответствующего курса валюты. То же самое можно сказать и о Франции, которая также более 10 лет не выходила из состояния весьма значительного торгового дефицита. Возможно, после смены нынешнего правительства Франция по этой и по другим известным причинам запросится «на волю» и покинет не только еврозону, но и Европейский союз.

- И наоборот, корпорации части стран, которые в момент присоединения относились к периферии с точки зрения уровня экономического развития, сумели адаптироваться к условиям общего рынка, нашли здесь свою нишу, развернули экспортную экспансию, тесня на общем рынке своих конкурентов. По существу они стремятся занять место в центре объединения. Каким образом они смогли добиться этого результата, в то время как другие страны периферии не сумели этого сделать?

Объяснение заключается в двойственном характере воздействия интеграции. С одной стороны, открытая конкуренция более сильных экономических игроков подавляет местное производство, с другой стороны, условия интеграции способствуют имплантации инвестиций и созданию новых, вписывающихся в рынок предприятий и организаций. Правда, возникновение новых, адаптированных к европейскому рынку структур по своей природе - процесс длительный по сравнению с процессом подавления. К тому же локализация здесь инвестиционных проектов в достаточном объеме вовсе не является гарантированным актом: она зависит от свободного выбора частных предпринимателей, для многих из которых, несмотря на известные преимущества Евросоюза, может быть более выгодным вкладывать деньги, скажем, в страны Юго-Восточной Азии, а не в периферийную экономику ЕС. В результате страна может довольно долго ожидать «манны небесной» в виде животворных потоков иностранных инвестиций. Некоторые страны со слабой экономикой так пока и не дождались, тогда как страны Вышеградской группы в основном с помощью немецкого капитала и своего умения использовать дотационные средства, выделяемые Евросоюзом, добились определенных успехов.

Накопленная статистическая база, характеризующая ход экономической интеграции в ЕС, позволяет дать оценку существующим теоретическим конструкциям, трактующим характер и возможности взаимодействия национальных экономик в рамках региональных объединений. Особенность Евросоюза состоит в том, что он представляет собой интеграцию менее развитых в экономическом плане государств с высокоразвитыми западными державами. Впервые такое сочетание исследовалось с помощью теоретической модели «центр - периферия» - core-periphery model, разработанной Дж. Фридменном, который еще в 1966 г. в книге «Политика регионального развития: опыт Венесуэлы» отмечал: центр характеризуется высоким уровнем социального и экономического развития, а периферия является менее развитой и в основном служит источником ресурсов для центра. В этой концепции периферия имеет подчиненное значение для центра, что обрекает ее на постоянное технологическое и экономическое отставание. Того же мнения придерживался и известный аргентинский экономист Рауль Пребиш, разработавший теорию индустриализации в целях замещения импорта. Он считал, что интеграция с развитыми странами идет на пользу лишь последним. Слаборазвитые страны, напротив, при этом теряют свои собственные рынки и не способны, если не проводится специальная государственная программа роста и импортозамещения, противостоять этой тенденции.

Обоснование иной точки зрения относится еще к 60-м годам прошлого столетия. М. Крейнин в работе «О динамических эффектах таможенного союза» в 1964 г. утверждал, что в региональной интеграции стран разных размеров потенциально больше выигрывают маленькие страны, поскольку они получают доступ к обширным рынкам стран-партнеров. Эта концепция была положена в основу современной политики евроинтеграции. До недавних пор она также служила господствующей идеологией, тиражируемой в огромных масштабах мировыми СМИ, в том числе и для вовлечения в Евросоюз все новых членов.

Опыт Европейского союза, однако, не подтверждает в полной мере ни первое, ни второе теоретическое положение. Он показывает, что не только периферийные, но и высокоразвитые экономики могут экономически пострадать в результате участия в региональной интеграции. В то же время при определенных условиях интеграции некоторые некогда отстававшие в своем развитии государства могут получить импульс к наращиванию своего экономического потенциала, увеличению производства на основе расширения внутрирегионального экспорта.

А. И. Бажан, доктор экономических наук, заведующий отделом экономических исследований Института Европы РАН

А. В. Кузнецов, член-корреспондент РАН, профессор МГИМО (У), заместитель директора Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е. М. Примакова РАН, Москва

В. П. Федоров, член-корреспондент РАН, заместитель директора Института Европы РАН, Москва