Сильные стороны восточноазиатской экономики
В чем конкретно проявилась сила экономики Азии? Прежде всего, сегодня, в отличие от 1997-1998 гг., финансово-кредитный сектор в странах региона находится в здоровом состоянии и имеет высокий запас прочности. Его зависимость от американского рынка ипотечных займов и связанных с ним «токсичных» финансовых инструментов невелика. Нормально работает система государственного надзора над банками и другими финансовыми институтами, включая контроль над рисками, а управление банками отличают разумная осторожность и здоровый консерватизм: в частности, по большей части настороженное отношение к спекулятивным финансовым авантюрам. Большинство азиатских банков имеют высокий уровень капитализации, а объем их невозвратных кредитов не вызывает беспокойства. Кроме того, финансовые инструменты, обращающиеся в Азии, значительно менее разнообразны, чем в западных странах, в частности, здесь «гуляет» намного меньше сложных структуризованных инструментов. В годы глобального кризиса это сослужило региону добрую службу.

В результате, в этот раз в Азии практически не было банкротств финансовых институтов и не возникало необходимости в операциях по их спасению с использованием средств налогоплательщика.

В-вторых, значительное активное сальдо платежного баланса по текущим операциям и крупные валютные резервы большинства восточноазиатских стран, наряду со сбалансированными бюджетами, послужили своего рода буфером, облегчившим принятие мер по стимулированию экономики со стороны правительств и накачку экономики ликвидностью со стороны центральных банков. Последние также смогли обеспечить крупномасштабные гарантии кредитов и вкладов. В результате, удалось смягчить удар, нанесенный глобальным сокращением кредитования и оттоком зарубежного капитала.

В-третьих, личное потребление, несмотря на некоторое снижение темпа своего роста, осталось достаточно динамичным, чтобы, при определенной поддержке государства, поддержать экономический рост в крупных развивающихся странах. В них по сути продолжается «длинная волна» роста личного потребления, связанная с расширением среднего класса и переходом миллионов семей из категории неимущих в категорию более или менее зажиточных. «Глобальный» кризис этой волны не остановил.

В итоге продолжающееся расширение внутреннего спроса «вытянуло» экономики крупных развивающихся стран, ослабив негативный эффект сокращения экспорта и других последствий западного кризиса.

Удары кризиса
Вместе с тем удары, нанесенные кризисом, были весьма тяжелыми. Наиболее разрушительный среди них, падение объемов экспорта, вызванное снижением уровня спроса в США и Европе. Высокая степень зависимости от экспорта, особенно в страны Запада, показала свою отрицательную сторону. Хотя, как уже отмечалось, внутренние рынки в восточноазиатских странах и их взаимная торговля расширяются и поглощают все больше производимых в регионе товаров. США накануне кризиса являлись основным экспортным рынком для пяти из одиннадцати основных стран и территорий Восточной Азии, Китая, Японии, Малайзии, Таиланда и Вьетнама и вторым по величине для остальных шести, Южной Кореи, Гонконга, Тайваня, Сингапура, Индонезии и Филиппин.

Доля стран ЕС тоже оставалась значительной для всех, кроме Гонконга. В 2006 г. она находилась в диапазоне от 11,3%, Сингапур до 19,6% Китай. Кроме того, во внутрирегиональной торговле в Восточной Азии значительное место занимает промежуточная продукция, такая, как детали, компоненты и материалы, а также оборудование, используемые в производстве конечной продукции, экспортируемой в США и Европу. Поэтому экономический спад на Западе отрицательно сказался и на торговле восточноазиатских стран и территорий между собой.

Второй мощный удар нанесли порожденные глобальным кризисом ограничение кредитования и нехватка ликвидности. Зарубежные банки стали зачастую отказываться от возобновления займов азиатским компаниям и финансовым институтам, а также сокращать объемы новых кредитов. Больше всех от этого пострадали страны с высоким уровнем внешней корпоративной задолженности, прежде всего Южная Корея, Индонезия и Индия. Кредитно-банковские институты в самих азиатских странах начали утрачивать доверие друг к другу, поскольку не были уверены в прочности финансового положения партнера и опасались, что он может иметь значительное количество «токсичных» активов. Отсюда сокращение межбанковского кредитования, усугубившее проблему сокращения общего объема кредитов.

В некоторых странах остаток банковских кредитов приблизился или даже превысил совокупный объем вкладов, что сделало их особенно уязвимыми в условиях сокращения притока капитала из-за рубежа. В 2008 г. отношение банковских кредитов к депозитам в Южной Корее достигло 136%, а в Индонезии 95%.

Наконец, третий удар был нанесен в результате вывода капиталов международными инвесторами. Так, по данным Citigroup, с января по ноябрь 2008 г. иностранные взаимные фонды продали акций компаний из азиатских стран с нарождающимися рынками на сумму 61,8 млрд. долл.. В отличие от 1997-1998 гг. основной причиной для такой крупной распродажи стали не структурные слабости азиатской экономики, а стремление инвесторов избегать рисков ввиду общего усиления нестабильности на мировых финансовых рынках. Несмотря на то, что экономическое положение азиатских стран с нарождающимися рынками было сравнительно благоприятным, уровень рисков на их рынках капиталов расценивался как высокий, и капиталы перебрасывались туда, где ожидались более низкие риски: например, в Японию и США.

«Исход» инвесторов усугубил проблему падения стоимости акций по всему региону. Однако в этой связи нелишне вспомнить, что курсы акций в Азии начали снижаться уже с конца 2007 г. и потеряли значительную часть своей стоимости еще до того, как банкротство Леман Бразерс форсировало глобальный кризис. Изначально падение было связано с неопределенностью перспектив экономического роста в условиях ускорившегося роста цен на нефть и продовольствие. Кроме того, к середине первого десятилетия 2000-х годов в экономике большинства азиатских стран раздулся финансовый «пузырь», связанный со спекулятивным ростом стоимости активов. С конца 2007 г. он начал «лопаться».

Отток капитала, при общем ухудшении состояния текущего платежного баланса в ряде стран региона, особенно в Таиланде и Южной Корее, привел к снижению курсов почти всех национальных валют. Падение курсов, в свою очередь, провоцировало дальнейший отток капитала. Исключениями стали только Япония, Гонконг и Китай. Так, в январе- декабре 2008 г. курс южнокорейской воны к доллару снизился на 38%, индонезийской рупии на 23%, обе валюты приблизились к курсу времен азиатского кризиса, а индийской рупии на 21%.

Однако, в отличие от конца 1990-х гг., падение курсов не привело к росту экспорта: помешало сокращения мирового спроса. Негативные же последствия обесценения валют, удорожание импортируемых сырья, материалов и компонентов, рост стоимости зарубежных кредитов, увеличение бремени долгов, полученных в долларах США и других иностранных валютах проявились в полной мере. Для поддержки курсов центральные банки Индонезии, Индии, Филиппин, Малайзии и даже Сингапура были вынуждены осуществить валютные интервенции.

С другой стороны, курс иены, которую международные инвесторы считали и считают «островком безопасности», резко пошел вверх. В Гонконге Центральному банку Hong Kong Monetary Authority пришлось продавать американские доллары, чтобы не допустить выхода курса местной валюты за верхний предел установленного коридора. Одна из основных причин роста курса обеих валют состояла в том, что международные инвесторы свертывали свои операции типа «кэрри трейд»: когда производится заем в иенах или гонконгских долларах под низкий процент с тем, чтобы финансировать транзакции с долларовыми активами в странах, где процент выше. «Свертывание» увеличивает спрос на эти валюты, так как они нужны для возврата займов.

В новом десятилетии высокий темп роста может быть удержан
В целом, однако, несмотря на нанесенные ей удары, в конце прошлого десятилетия Восточная Азия сохранила и даже упрочила свое положение наиболее динамично растущего региона в мире. В текущем десятилетии, несмотря на трудности, связанные с перебоями в экономике «старых» развитых стран, ресурсными и экологическими ограничителями, ухудшением в ряде ключевых стран демографической ситуации, а также подчас не таким значительным, как ожидалось, прогрессом в области технологии и инноваций, регион способен поддержать высокий темп роста.

На стороне предложения сохраняет свое значение как фактор роста высокая норма инвестиций. Воздействие негативных демографических тенденций там, где они есть или где появятся, может быть компенсировано повышением производительности труда. Кроме того, в крупных странах еще не исчерпаны возможности пополнения городской рабочей силы за счет миграции из сельских районов, например, в Китае на селе до сих пор работает примерно 40% занятого населения.

На стороне спроса будет увеличиваться вклад личного потребления: длинная волна его роста, о которой говорилось выше, набирает силу. Что же касается экспорта, то негативное влияние вялого спроса на Западе будет все больше перекрываться динамичным расширением экспортных рынков в странах с нарождающимися рынками и развивающихся государствах, как внутри Восточной Азии, так и за ее пределами.

Наконец, представляющая, безусловно, серьезный риск «ресурсная инфляция» будет в то же время служить стимулом повышения эффективности, снижения ресурсоемкости производства, а экологические проблемы, еще одна «головная боль», подталкивать развитие широкого круга сфер экобизнеса.

Обращает на себя внимание и еще один существенный резерв роста. В крупных странах региона, где до последнего времени рост «вели» несколько мегаполисов, все более динамично растет «глубинка»: небольшие города и сельские районы. Иными словами, рост и модернизация все больше идет вширь. В Китае, например, сейчас наиболее быстрым темпом растут не наиболее развитые восточные приморские провинции, Шанхай и Пекин, а до сих пор отстававшие в своем развитии центральные и западные районы. Так, в 2009 г. рост в провинциях Аньхой и Хэнань, центральная часть страны составил 12,9% и 13,2% соответственно, а лидером по темпам роста была Внутренняя Монголия, северо-запад 19%. Рост по всей стране составил 10,2%.

Кроме того, наряду со средним классом, нередко существенно растут и потребительские расходы семей с низкими доходами. Так, в Индии вошло в повседневный обиход понятие «дно пирамиды», обозначающее огромное количество семей с низкими доходами, в совокупности составляющие все более емкий и интересный для бизнеса рынок.

О специфической азиатской модели в Азии уже почти не говорят. Несмотря на то, что «глобальный кризис» начался в США и больнее всего ударил по экономике западных стран, вскрыв ее структурные слабости, сегодня в Азии мы фактически не слышим призывов решать порожденные им проблемы путем возрождения или создания какой-либо специфической азиатской модели капитализма. В этот раз острейшая критика американской модели капитализма и в целом системы «свободного рынка» исходит из самих Америки и Европы.

Будем, однако, объективны. Утверждения о том, что «мировой» финансово- экономический кризис ознаменовал собой крах капитализма или же его американской, «англо-саксонской» модели, которыми пестрят многие получившие популярность работы, прежде всего западных же экономистов и социологов, не выглядели и не выглядят убедительными.

Кризис явился результатом фиаско лишь одного сектора экономики: кредитно- банковского, и прежде всего в одной стране: США. Это был провал финансовых институтов, их менеджеров и государственных органов, ответственных за регулирование их деятельности. Наконец, дала сбой система корпоративного управления, оказавшаяся неспособной обеспечить адекватное управление рисками в период спекулятивного роста стоимости активов.

Другая крупная проблема состояла в том, что правительства США и западноевропейских стран «вытянули» за деньги налогоплательщиков, проблемные финансовые институты, не заставив в должной мере их менеджеров и акционеров нести ответственность за допущенные провалы. Это противоречит самым основополагающим принципам рыночной экономики и англо-саксонской системы ценностей, а также представляет собой разящий контраст с тем курсом, который МВФ и Запад требовали принять от восточноазиатских стран и который они в основном приняли во время азиатского кризиса 1997-1998 гг.

Проблемы эти чрезвычайно серьезны и глубоки, но, однако, они никоим образом не означают «коллапса» или «конца» модели западного капитализма как таковой. Глобальные финансовые потрясения последних лет никоим образом не меняют и основную траекторию развития экономики стран и территорий Восточной Азии после азиатского кризиса. Они продолжают структурную трансформацию, открывающую больший простор для действия рыночных механизмов.

Итак, после азиатского кризиса 1997-1998 гг. Восточная Азия быстро вернула себе положение наиболее динамично растущего региона в мире. Вместе с тем ее рост в послекризисное десятилетие во многом отличается от роста времен «экономического чуда». В 1999-2007 гг. в большинстве экономик Восточной Азии он несколько замедлился, тогда как другие регионы и мировая экономика в целом, напротив, стали расти быстрее.

Тем не менее, по стандартам развитых стран темпы роста НИС остаются высокими. С другой стороны, замедление роста в Малайзии, Таиланде и Индонезии это предмет для беспокойства. Для выхода в обозримом будущем на уровень развитых стран им необходимо новое ускорение.

Китай усиливает свои позиции как бесспорный лидер региона по темпам роста и, по сути, «тянет за собой» все его другие страны и территории. Вьетнам заслуживает внимания как новая быстрорастущая крупная страна, занимающая в регионе все более важное место. Индия это стремительно растущий новый экономический гигант, активно расширяющий и углубляющий связи с Восточной Азией. Сегодня она де-факто неотделима от восточноазиатского экономического ареала.

Демографические условия в регионе пока остаются по большей части благоприятными, обеспечивая увеличение количества используемых трудовых ресурсов. Однако в обозримом будущем в ряде ведущих стран региона ожидается их ухудшение.

Поэтому восточноазиатские страны уделяют растущее внимание повышению производительности факторов производства и производству товаров и услуг с высокой добавленной стоимостью, внедрению высоких технологий и активизации собственных исследований и разработок.

Благодаря, прежде всего, формированию и расширению среднего класса личное потребление стало одним из важных двигателей роста. Однако в целом рост восточноазиатских стран и территорий пока остается в значительной мере ведомым экспортом. В текущем десятилетии, однако, в крупных развивающихся странах большую роль станет играть расширение внутренних рынков, в том числе в «глубинке».

Наконец, в период после азиатского кризиса экономика региона растет в условиях структурных реформ, которые радикально преобразуют саму восточноазиатскую экономическую модель. Не все реформы начались в 1997-1998 гг. Некоторые из них были запущены раньше, некоторые позже. Опять же, разворачиваются они далеко не только в странах, непосредственно пострадавших от азиатского кризиса. Главное, однако, заключается в том, что азиатский кризис обнажил слабости восточноазиатской модели, подчеркнув насущную необходимость ее незамедлительной и радикальной трансформации.