2014-2016 гг. внешние инвестиционные связи России заметно трансформировались. Вместе с тем говорить о доминирующем влиянии «войны санкций» с Западом нельзя. На самом деле внутренние проблемы российской экономики, а также ряд неблагоприятных внешних факторов - например, низкие цены на нефть, оказывают куда большее влияние, хотя точно вычислить его количественные параметры с точки зрения динамики ПИИ не всегда возможно.

Нельзя забывать и о действии ряда позитивных факторов. Так, вступление в 2012 г. в ВТО способствовало повышению инвестиционной привлекательности российской экономики. Правда, позитивный эффект проявился больше в ходе подготовки к присоединению к ВТО, так как российское законодательство, регулирующее экономическую деятельность, было приближено к общепринятым в мире нормам. Благодаря этому международные инвесторы получили возможность действовать в привычной для них правовой среде, что, с их точки зрения, разумеется, не могло не способствовать повышению привлекательности российской экономики. Однако одной лишь правоустанавливающей сферой тема не исчерпывается. Проблемы правоприменения, существующие в России, уменьшают позитивный эффект от совершенствования законодательства и отталкивают иностранных инвесторов.

Изменения в импорте прямых инвестиций в Россию
По итогам 2015 г. Россия продемонстрировала незначительное сокращение как накопленных на своей территории ПИИ, так и аккумулированных объемов экспортированных из страны прямых капиталовложений. Таким образом ситуация заметно отличается от «обвала» в 2014 г. В 2016 г. показатели накопленных ПИИ у России вновь начали расти, причем к середине года объем аккумулированных за рубежом капиталовложений вновь, как и до начала «войны санкций», оказался больше суммы сконцентрированных в России ПИИ. Правда, в случае прямых инвестиций исключительно в участие в капитале импортированные в нашу страну ПИИ все еще ощутимо выше экспортированных ПИИ.

Девальвация рубля, а также другие факторы, обуславливающие переоценку аккумулированных зарубежных активов, играют весьма значимую роль для динамики накопленных в России ПИИ. Наиболее наглядно видна связь с изменением валютных курсов, хотя наряду с обесценением рубля естественно действуют и другие факторы. Так, обесценение рубля к доллару США в 1,7 раза за 2014 г. сопровождалось падением накопленных ПИИ в России на 17%, а российских ПИИ за рубежом - на 54%. Обесценение рубля еще в 1,3 раза в течение 2015 г. сопровождалось уменьшением накопленных ПИИ в России на 10%, а российских ПИИ за рубежом - на 7%. Напротив, укрепление рубля к доллару за три квартала 2016 г. на 15% сопровождалось ростом накопленных ПИИ в России на 8,5%, а российских ПИИ за рубежом - на 18%.

Если смотреть текущие данные о ПИИ, то в 2015 г. произошло сокращение потоков новых капиталовложений - как экспортированных, так и импортированных. Это сокращение оказалось более значимым, нежели в 2014 г. Вместе с тем отрицательный показатель, т.е. нетто-отток регистрировался только по предварительным данным о поступающих в Россию ПИИ за один лишь 3 кв. 2015 г. - итоговые данные и для этого квартала оказались положительными. Правда, в 2015 г. был нетто-отток ПИИ в Россию по статье «участие в капитале за исключением реинвестированных доходов». Это произошло впервые с 2003 г. В то же время в 2016 г. сокращался объем долговых инструментов, то есть внутрикорпоративных кредитов, полученных российскими дочерними структурами от зарубежных ТНК.

Анализируя санкции «коллективного Запада», следует различать специфику американских и европейских мер. США имеют определенную свободу маневра, поскольку с Россией товарооборот незначителен. При этом отличие европейских санкций от американских заключается в том, что американские санкции бессрочны и требуют особых действий для их отмены, а в ЕС вводятся санкции на ограниченный период и затем их продлевают. В этой связи правительства стран ЕС испытывают давление со стороны своего бизнеса, чьи интересы страдают с каждой новой пролонгацией санкционных мер.

ПИИ из развитых стран в России как иллюстрация ограниченного воздействия санкций
Пример европейских инвестиций показывает, что санкции не заставили многих инвесторов отвернуться от России. В целом инвесторы не стремятся уходить из РФ и даже начинают новые инвестиционные проекты, хотя их риски недополучения прибыли и возращения вложенных капиталов больше по сравнению с российской стороной. Инвестиционная активность некоторых компаний особенно заметна на региональном уровне. Например, германские и французские компании продолжают инвестировать средства в российские регионы, подстраиваясь под политико-экономические реалии. Даже в современных условиях представители бизнеса подтверждают свои намерения оставаться на российском рынке, в том числе объявляя инвестиционные планы на ближайшие годы. При этом европейские ТНК инвестируют не только в экономически благополучные регионы, но и в субъекты РФ, где проблемы социально-экономического характера отмечались и до 2014 г.

В целом при наличии в 2015 г. нетто-притока ПИИ в размере 4839 млн. долл. - правда, по ПИИ в участие в капитале без учета реинвестированных доходов наблюдался нетто-отток в размере 754 млн. долл., по ряду стран, прежде всего некоторым «перевалочным базам», был значительный отток капитала: - Кипр - -7176 млн. долл., причем ПИИ в участие в капитале упали на 8330 млн. - Люксембург - -5757 млн. долл., зато ПИИ в участие в капитале даже выросли на 129 млн. - Венгрия - -558 млн. долл., причем ПИИ в участие в капитале упали на 834 млн. - Финляндия - -274 млн. долл., причем ПИИ в участие в капитале упали на рекордные для этой страны 1293 млн. - Нидерланды - -267 млн. долл. - зато ПИИ в участие в капитале выросли на 6 млн.

В то же время нетто-приток ПИИ в Россию в 2015 г. на уровне 400 млн. долл. и более был зарегистрирован для 12 юрисдикций: - Багамы - 5201 млн. долл., в том числе ПИИ в участие в капитале 2716 млн. - Виргинские острова - 2522 млн., но в участие в капитале лишь 160 млн. - Бермуды - 1932 млн. - в участие в капитале 1372 млн. - Франция - 1634 млн. - в участие в капитале 685 млн. - Германия - 1420 млн. - в участие в капитале 1198 млн. - Великобритания - 1030 млн. - в участие в капитале 650 млн. - Ирландия - 620 млн. - но ПИИ в участие в капитале сократились на 2 млн. - Китай - 571 млн. - в участие в капитале 440 млн. - Япония - 447 млн. - в участие в капитале 329 млн. - Казахстан - 433 млн. долл. - в участие в капитале 290 млн. - остров Джерси - 427 млн. - но ПИИ в участие в капитале сократились на 348 млн. - Австрия - 416 млн. долл. - но ПИИ в участие в капитале сократились на 130 млн.

Следует также отметить в 2015 г. рост ПИИ в России в участие в капитале из Швейцарии - на 862 млн. долл. - при том что в целом швейцарские ПИИ за год увеличились на 112 млн. долл.

В случае ряда малых стран ЕС, традиционно имеющих нейтральные или хорошие отношения с Россией, вообще нельзя говорить о значительном влиянии санкций на ПИИ. При этом речь идет как о некоторых «новичках» из числа постсоциалистических стран, так и о старых членах европейской интеграционной группировки. Например, инвестиционная активность чешских компаний в России всегда отличалась как небольшими объемами, так и неширокой географией в силу узости специализации и размера компаний, способных на инвестирование в РФ. В этом смысле 2014-2015 гг. не стали исключением: чешские инвестиции направлялись преимущественно в сферу услуг и в традиционное машиностроение, а их объемы сократились главным образом под воздействием экономических факторов. Если же компания-инвестор реализовывала долгосрочные инвестиционные проекты, то по отдельным отраслям могла наблюдаться даже хорошая позитивная динамика. Так, чешская группа «PPF», запланированные инвестиции которой исчисляются сотнями миллионов долларов, продолжила строительство логистического парка «Южные Ворота» общей площадью 650 тыс. м2 в Московской области и возведение многофункционального офисного центра «Comcity» в Москве общей площадью 430 тыс. м2.

Почти проигнорировали секторальные санкции инвесторы некоторых отраслей вне зависимости от их национальной принадлежности. Например, санкции в финансовом секторе не оказали большого влияния на ПИИ западных банков в банковский сектор России, поскольку «дочки» иностранных банков в России полагаются преимущественно на самостоятельное финансирование, а не на кредитные линии «родителей». У австрийского «Raiffeisen Bank International», например, доля привлеченного от материнской структуры капитала составляла всего лишь 7,7%. Именно по этой причине в условиях санкций изменилась структура ПИИ в банковском секторе: наблюдается рост инвестирования в капитал и реинвестирование доходов и сокращается инвестирование в долговые инструменты. В 2014-2015 гг. произошло заметное уменьшение притока новых ПИИ в банковский сектор по сравнению с предыдущими периодами, равно как наблюдается и некоторое сокращение присутствия западных банков на российском рынке, однако причина этого заключается не в санкциях как таковых, а в общей экономической ситуации в России.

Так, например, с начала «войны санкций» «Райффайзенбанк» заявил о планах оптимизировать региональную сеть путем закрытия отделений в более чем десятке российских городов и открытии нескольких новых отделений в Москве. Подконтрольный шведскому капиталу «Нордеа-банк» закрывает 8 офисов в регионах своего присутствия и остается только в Москве и Санкт-Петербурге. Находящийся в собственности венгерского инвестора «ОТП-банк» избавляется от 20-30 своих отделений. Практически во всех иностранных банках отмечают, что негативное воздействие на их деятельность в России оказывают не санкции, а резкое падение курса рубля, снижение ВВП России и плохие экономические прогнозы для этой страны. В случае агропродовольственного комплекса не исключено даже наращивание ПИИ в России для преодоления контрсанкций, но для такого анализа еще требуется собрать статистику за относительно длинный период.

Таким образом, санкции как таковые оказывают непосредственное влияние на решения относительно ПИИ в Россию лишь ограниченного круга западных инвесторов, исключая инвестирование в Республику Крым. Нельзя также забывать, что далеко не все развитые страны включились в «войну санкций» с Россией. Например, израильские компании также участвуют во многих совместных проектах с российским частным бизнесом. Всего на территории РФ зарегистрировано более 900 израильских предприятий. Для улучшения организации инвестиционного сотрудничества израильское правительство выделило Агентству по страхованию экспортных операций 75 млн. долл. для обеспечения деятельности своих инвесторов на российском рынке. Так, в числе крупных проектов можно назвать подписанное в марте 2014 г. соглашение между российской компанией «Русал» и израильской «Omen High Pressure Die Casting» о создании совместного предприятия - в равных долях на базе Волховского алюминиевого завода. Особый интерес представляют взаимное инвестирование в инновационные технологии в обеих странах. Израиль является потенциальным инвестором в российские инновационные компании и венчурные фонды, он уже финансировал подобные проекты во многих странах, причем российские контакты с некоторыми предпринимателями - в том числе бывшими соотечественниками, - в этой сфере в последние годы заметно активизировались.

Проблемы роста ПИИ из азиатских стран: примеры Индии и Китая
Реалиями текущего десятилетия стало наращивание ПИИ из развивающихся стран в России, однако на пути «разворота на Восток» есть много препятствий. Показателен пример индийских капиталовложений. Начиная с 2000 г. обе стороны предпринимали энергичные усилия с целью преодолеть застойные тенденции, апеллируя к бизнес-сообществам двух стран, но пока картина внешнеэкономических связей кардинально не меняется. Уровень российских отношений с Индией заметно уступает интенсивности внешнеэкономических связей «крупнейшей демократии мира», как называют Индию, на американском и китайском направлениях.

Как индийская сторона объясняет фактическую стагнацию двустороннего экономического сотрудничества, несмотря на наличие многочисленных политических деклараций о необходимости активизировать прямые связи между деловыми кругами двух стран? Во-первых, реального поворота на Восток во внешнеэкономических связях России не наблюдается. Инерция западоцентричного мышления по-прежнему владеет умами регионального чиновничества и местных бизнес-элит, они стремятся развивать бизнес на западном направлении, даже если это не имеет под собой реальной долгосрочной перспективы.

Во-вторых, Индия и Россия не имеют общей границы, а значит, кооперационные связи двух стран неизбежно приобретают многоходовой характер, требуют коммерческого риска, выдержки и терпения. Политический кругозор и экономическая культура российского бизнеса как социального формирования, полагают в Индии, пока не позволяют запустить долгосрочные и масштабные проекты на двусторонней основе. Согласно такого рода логике, Китай, имеющий протяженную общую границу с Россией, обладает по сравнению с Индией значительными стартовыми преимуществами.

В-третьих, российские компании, интересующие индийский бизнес на предмет создания совместных предприятий, после финансового кризиса 2008 г. остаются без необходимых оборотных средств. Очень часто индийские эксперты в качестве примеров ссылаются на интересующие их предприятия в Магнитогорске и Златоусте.

В-четвертых, индийский частный бизнес пока не осознал возможностей таких крупных геоэкономических и геополитических проектов, как международный транспортный коридор - МТК «Север-Юг» с участием России, Индии и Ирана, а также ряда других заинтересованных государств. Пока и в Индии, и в России не сформирована четкая концепция отношений между институтами государства и частным бизнесом в ходе развития и эксплуатации МТК, интерес в индийском бизнес-сообществе к данному проекту будет носить лишь теоретико-познавательный характер. Вместе с тем для Индии МТК «Север-Юг» - это удобный выход на Урал, в Зауралье и Сибирь, индийские предприниматели заинтересованы в инвестиционном освоении данного пространства, тем более что здесь находятся предприятия, активно участвующие в военно-техническом сотрудничестве России и Индии. Для нас подобное сотрудничество есть инструмент укрепления связей с влиятельными группами индийского бизнес-сообщества, включая верхний слой частнокорпоративного сектора, оказывающий значительное влияние на внешнеэкономическую политику государства.

В-пятых, в Индии фиксируют сознательно недоброжелательное отношение российских СМИ по отношению к продукции индийской промышленности, прежде всего фармацевтической. В итоге по-прежнему в России большая часть индийских капиталовложений приходится на государственную нефтегазовую компанию «ONGC Videsh».

В случае китайских инвестиций для России основным фактором становится стратегия развития так называемого Экономического пояса «Шѐлкового пути».

Можно ожидать, что в ближайшее время на развитие идеи «Шѐлкового пути» будут направлены основные внешнеполитические ресурсы КНР. Во-первых, Пекин попытается через политические контакты подтолкнуть страны региона «Шѐлкового пути» - конкретные участники проекта пока не определены окончательно, к координированию экономической стратегии - с тем, чтобы в бюджеты стран закладывались и расходы на «Шѐлковый путь». Во-вторых, дипломатия Пекина будет нацелена не только на развитие дорожных коммуникаций и создание транспортного коридора «Тихий океан - Балтийское море», но и на формирование транспортной сети, которая соединит Восточную, Западную и Южную Азию. Тем самым Китай «замахивается» на проект, объединяющий Тихий, Индийский океаны и Балтийское, Чѐрное и Средиземное моря. В-третьих, Китай намерен постепенно вести дело к формированию в стратегической перспективе большой зоны свободной торговли на этом пространстве через координацию усилий всех стран по упрощению торгово-инвестиционной деятельности. В-четвертых, Пекин намерен привлекать все большее число стран региона «Шѐлкового пути» к участию в региональных валютных свопах, в переходе на расчеты в национальных валютах, в создании региональных - параллельно «Большой двадцатке» - механизмов увеличения степени защищенности финансовых систем от рисков и повышении международной конкурентоспособности экономик региона. Всѐ это выдвигает перед Россией требование рассматривать данную китайскую стратегию не с точки зрения краткосрочных выгод по получению дополнительных инвестиций в условиях «войны санкций» с Западом, а с позиций реагирования на долгосрочную стратегию соседа.

Тем не менее России не следует бойкотировать мегапроект Экономического пояса «Шѐлкового пути», но, напротив, постараться использовать направляемый на его реализацию китайский потенциал в собственных экономических интересах - прежде всего для развития Дальнего Востока России и Байкальского региона.

России также не целесообразно отказываться окончательно от либерализации торговли с Китаем. Нужно выработать концепцию, каким темпом продвигать такую либерализацию к созданию в будущем зоны свободной торговли с Китаем. В случае непринятия этой идеи и по мере продвижения концепций «Шѐлкового пути» и других интеграционных инициатив в Азии, Россия может оказаться в невыгодном положении по отношению к партнерам с высоким уровнем либерализации экономических связей.

Кроме того, России надо искать варианты взаимодействия с Китаем в ШОС по схеме: сначала проработка совместного российско-китайского подхода к той или иной теме, затем - вынесение общего подхода на ШОС. Можно стимулировать создание совместных российско-китайских предприятий в области железнодорожной отрасли с перспективой выполнения работ / поставок оборудования в третьи страны. Интересным подходом выглядит создание совместных предприятий с японским и южнокорейским бизнесом для производства оборудования для реализации Экономического пояса «Шѐлкового пути», причем усиление конкуренции различных восточноазиатских ТНК объективно выгодно для России.