Снижение валютных резервов Народного банка Китая в январе продолжилось, но неожиданно оказалось незначительным по китайским меркам. Сокращение резервов составило $12,3 млрд - самый низкий показатель с августа 2016 года. По состоянию на конец января объем резервов достиг минимума с марта 2011 года, но мы ожидали более значительного падения резервов.

Два основных направления трат резервов - это валютные интервенции для поддержания стабильности юаня и собственно продажа долларов населению и бизнесу. Рыночный курс юаня на ежедневных торгах в последние месяцы не сильно отклоняется от справочного курса НБК, поэтому оснований для проведения значительных интервенций не было. В то же время мы ожидали значительного роста спроса на валюту в январе.

Основным фактором, который должен был привести к росту спроса на валюту, является необычная схема контроля за движением капитала, применяемая в Китае. Любой гражданин Китая имеет право на покупку $50 тыс. в календарный год. Учитывая негативный тренд курса юаня по отношению к доллару в 2016 году -6,8% за год, мы ожидали проявления значительного спроса на валюту в январе. Важно отметить, что в Китае живёт достаточно много людей, которые могут позволить себе одномоментно приобрести такую сумму. По данным World Wealth Report компании Capgemini, в 2015 году в Китае проживало чуть более 1 млн долларовых миллионеров. Предположив, что каждый из них покупает по $50 тыс., мы бы получили цифру $52 млрд. Но падение резервов оказалось ниже нашей «оценки снизу», значит, население и бизнес не предъявили значительного спроса на валюту.

При этом важно отметить тот факт, что оснований для ожидания слабого спроса населения на валюту не было. Объем валютных депозитов населения за 2016 год увеличился на $36 млрд, причём более половины этого увеличения пришлось на октябрь-декабрь. К тому же мы склонны считать, что значительная часть долларовых сбережений не идёт на депозитные счета из-за низкой веры в надёжность таких вкладов.

Слабый спрос на валюту частично может объясняться укреплением и стабилизацией юаня, а также необходимостью трат в преддверии китайского Нового года. Но такое объяснение сложно применить по отношению к бизнесу или уже упомянутым долларовым миллионерам. Возможность приобрести $50 тыс. у них точно есть, а вот вера в долгосрочную стабильность юаня - вряд ли. Едва ли не единственным логичным объяснением слабого спроса на валюту могут быть «незримые» capital controls, выраженные в договорённостях бизнеса и властей об отказе от покупки валюты.

Существует ещё один способ вывода капитала из Китая в обход существующих запретов - покупка криптовалюты, которая пока что никак не регулируется НБК. В последнее время Китай стал основным покупателем криптовалюты. За последние 6 месяцев 98% покупок биткоинов были осуществлены в юанях. Объёмы покупок поражают. За январь объем сделок в юанях составил $95 млрд! За последние 4 месяца - с октября 2016 года китайцы приобрели криптовалюту на сумму $434 млрд. При этом нельзя сказать, что наличие такого канала вывода капитала из Китая автоматически снижает риск спекулятивной атаки на резервы НБК до нуля. Правильнее будет считать покупку криптовалюты дополнительным, но не первостепенным каналом вывода капитала. Однако такие объёмы покупок китайцами биткоинов свидетельствуют о том, что доверия к юаню мало.



Несмотря на относительную стабилизацию резервов, риск спекулятивной атаки будет расти. Китай таргетирует годовой рост денежного агрегата М2 на уровне 13% - в 2016 году - 12%. Даже при стабильном уровне резервов отношение резервов к М2 к концу 2017 года может снизиться до 12% и ниже - с 25% в 2010 году. Мы по-прежнему ожидаем от НБК постепенного ослабления юаня и постепенной либерализации валютного рынка, которая может выражаться в расширении коридора отклонения рыночного курса от справочного курса НБК. Однако такая политика будет влиять на ожидания рынка и, таким образом, увеличивать риск спекулятивной атаки.